— Да пошла она, — улыбнулась мне Дина. — Она вообще не от мира сего. Недалекая какая-то… Давай лучше кино смотреть.

И я смотрел. Только смысла по-прежнему никак понять не мог.

Перед глазами упорно так и стояла она…

Странная.

Красивая, необычной красотой.

Эти белые ресницы — нечто…

Никогда такого не видел.

Испуганная, словно маленькая лань, которую на водопое поймал хищник…

И языком, который хотелось просто вымыть с шампунем.

С той самой чертовой клубникой, которой она пахнет…

34

Вообще-то я, конечно, в одной комнате не сплю с Динкой — ее отец меня прибьет за это. Да и вообще редко тут остаюсь именно ночь — чаще всего уезжаю домой поздно вечером или ночую в гостевой комнате. Но сегодня я не смог перебороть себя и остался, заняв одну из свободных спален. С другой стороны от комнаты Снегурочки…

Какую этим я преследовал цель? Понятия не имею. Просто не смог уехать.

Я смотрел на стенку, что разделяла нас, и никак не мог отвязаться от мысли, что она сейчас там.

Я прислушивался к тихим звукам по ту сторону стены, но ничего особенного не услышал… Обычные шорохи. Наверное, она спит уже давно, один я в час ночи шатаюсь без дела и сна.

В доме стояла полная тишина.

Пока среди ночи она не начала плакать.

Тихо, но характерные всхлипы и тихие стоны было слышно среди ночи очень хорошо.

Я сел на полу, оперевшись спиной о ту самую стенку.

Ну вот. Чего она рыдает? Так жалобно еще. Так обидел ее что ли? Появилось ощущение, что я — гад, отпинавший беззащитного котенка.

Тряхнул головой.

Мне что — жалко Кристинку? С чего бы мне ее жалеть? Она меня бесит.

Но успокоиться под ее плач и никак не реагировать у меня так и не вышло.

Я встал на ноги и походил из угла в угол.

Потом вышел из комнаты в поисках воды и нашел бутылку с ней возле наших комнат. Поднял и отряхнул ее, хоть она, в общем-то, не была грязная. Видимо, Снегурка ее и несла к себе в комнату, но выронила в нашу перепалку.

Вздрогнул невольно, вспомнив, какая беззащитная она была в моих руках…

Мурашки по позвонкам пробежали, едва я вспомнил это снова.

Так она из-за воды, что ли, плачет?

За несколько шагов я оказался у ее двери и негромко постучал.

Всхлипы прекратились. Потом послышались шаги и дверь распахнулась.

— Ты? — округлила она глаза.

Заплаканная маленькая птичка.

Обнять.

Баюкать.

Пожалеть.

Черт, ну откуда у меня такие странные мысли в ее сторону? Ну, какие еще обнять?

Если я так сделаю (хоть мне и хочется несмотря на здравый смысл), то получу по печени: сначала он нее, потом от узнавшей об этом Динки, потом от узнавшем об этом от Динки от ее отца, ну а затем — от своего.

Нет уж, лучше ее не трогать.

— Ты че рыдаешь? — спросил я лениво. — У тебя скончался любимый хомячок?

— Какая тебе разница? — ответила она без привычного дерзкого тона. Ей плохо, я видел и чувствовал. — Что ты хочешь от меня?

— Ничего, — пожал я плечами. — Ты рыдала, разбудила меня.

Ну и для чего я ей наврал?

Не говорить же ей, что не спал вообще и подслушивал за ней зачем-то?

Она никогда об этом не узнает.

— И что? Мне извиниться перед тобой? — спросила она. — Тебя вообще тут быть не должно, у тебя есть свой дом.

— Тебя не спросил, где мне быть.

— Прекрасно, — сказала она. — Все на этом? Тогда иди к черту!

Она попыталась закрыть дверь, но я ей не дал этого сделать.

Ее слова меня взбесили.

Не спрашивая разрешения, я просто вломился в ее комнату, заставив ее уйти от двери вглубь спальни, закрыл за собой дверь ногой и уставился на нее.

— Слушай, ты себе что позволяешь, Снегурочка?

— Это ты что себе позволяешь! — обалдело уставилась она на меня. — Ты куда зашел? Выйди из моей комнаты немедленно!

— Я выйду, когда скажу, все, что нужно.

— Нет, ты выйдешь сейчас же! — возмутилась она и попыталась меня вытолкать. — Это твоя Дина тебе позволяет все, что угодно! А я — нет! Вон отсюда.

Она напала первой, потому я посчитал возможно ухватить ее за руки и подавить сопротивление. Вырваться у нее не получалось, запыхавшись, она устремила испуганный взгляд на меня. Ее руки безвольно остались в моих.

Черт, как же это приятно. Едва сдержался, чтобы не начать гладить пальцами ее тонкие кисти и запястья…

— Теперь, когда ты перестала психовать, мы поговорим.

— Отпусти меня и иди отсюда, — почти выплюнула она мне в лицо.

— Обязательно, — приблизился и я к ней ближе. — Только сначала ты извинишься за то, что послала меня. Опять. Жизнь тебя ничему не учит, да?

— Я не стану извиняться, — снова попыталась выкрутиться она. И злила меня все больше. Даже не знаю сам, как ей так быстро удавалось меня выводить на эмоции. — Ты каждое слово заслужил!

— Хорошо, — кивнул я, не разжимая пальцев. Она барахталась как рыбка в сетях, но это было бесполезно. — Только тогда не удивляйся, что жизнь вокруг тебя стала хуже.

— Ты… Ты мне опять угрожаешь?

— Предупреждаю, — совсем приблизился к ней. — Не надо так со мной разговаривать. Чем меньше ты сама меня будешь провоцировать, тем меньше будет столь неприятных моментов.

Хотя для меня он не такой уж неприятный. Голову вело от ее глаз так близко, этого чертова клубничного запаха… Но в ее глазах плескался гнев.

— Ты сам сюда пришел! — заметила она. — Влез в мою комнату! Я все расскажу Владимиру.

— И что он мне сделает? — рассмеялся я, сжимая крепче ее запястья. — Кто это видел? Кто тебе вообще поверит? Ты тут никто, а я — парень ее дочери, почти член семьи.

В ее глазах промелькнуло понимание ситуации. Она сама знает, что никто ей не поверит, и я выкручусь.

— Оставь меня в покое, а? — попросила она. — Зачем ты пришел?

— За извинениями. И машина моя так и осталась испорчена тобой.

— Ладно, извини, что я тебя послала! — высказалась она. — Больше так не буду! Только отстань!

— Как-то ты без души извинилась, — пожал я плечами. — Не принято.

— А что еще? На колени встать перед тобой, о, Великий Мажор всея Руси?

Захотелось рассмеяться. А что — я бы на это посмотрел! Как она красиво целует мои кроссовки…

— Но и просто так это спустить тебе с рук я не могу, — ответил я. — К тому же я должен закрыть глаза на ремонт тачки за свой счет. Думаешь, просто «извини» будет достаточно?

— Что ты хочешь? — нервно спросила она.

Что я хочу?

Я хмыкнул. И внаглую подставил ей свои губы.

— Ну? — заломил я одну бровь и потянул за ее запястья ближе к себе, чувствуя как быстро по крови разливается адреналин, от предвкушения едва не шевелились волосы на голове… — Долго я тебя ждать буду?

35

Внутри меня все клокотало от злости.

Что еще ему сделать прямо здесь и сейчас, кроме поцелуя?!

Он что — реально его ждет и думает, что я это сделаю?

Поймала себя на мысли, что разглядываю его губы…

А потом подняла глаза выше и его взгляд меня смутил.

Да, он явно ждал поцелуя. Хотел, я читала это в синих глазах, которые даже, кажется, потемнели…

То есть, это не одна лишь наглость и попытка меня унизить — он ХОТЕЛ поцелуя сам.

Ой…

От этого открытия в животе екнуло.

— Поцелуев ты никогда не получишь от меня, — сказала я ему в лицо и еще раз дернула свои руки, и на сей раз он их отпустил, очевидно, почувствовав, что все равно не дождется того, что хочет. Мне удалось отступить от него на шаг, дышать стало немного легче. — Уходи, пока я не позвала на помощь.

— Что ж… — хмыкнул наглец. — Я хотел все наши распри решить одним махом, но ты свой выбор сделала.

— И что теперь? — спросила я, чувствуя, как холодеют руки от страха. Я, конечно, смелая девочка, но от этого мажора, считающего себя неуязвимым можно ожидать чего угодно…