Но что мне теперь делать? Продаться на благо семьи, как на невольничьем рынке?

— Любить хочешь? — хмыкнула мама.

— Да, хочу, — ответил я. — А что?

— Да ты знаешь, сыночек, что это за зверь-то такой — любовь? Ты знаешь, как это больно бывает? Далеко не все браки, созданные по великой любви, крепкие и настоящие.

— Может быть, — пожал я плечами. — Но вы с папой лишаете меня возможности об этом узнать. Я, может, вообще жениться не хочу пока. Куда мне торопиться? Мне в следующем году только девятнадцать, а вы меня в загс пихаете, лишь бы свое положение удержать.

— А может, ты просто влюбился в кого-то? — спросила мама, заглядывая мне в лицо.

— Я…

Перед глазами появилось красивое лицо Крис с нежными чертами и голубыми глазами в обрамлении белых длинных ресниц… Она улыбалась мне своими полными губами, а ее светлые волосы развевал ветер.

— Вы чего там копаетесь? — услышал я строгий голос отца позади себя.

47

— Да вот, — улыбнулась ему мама. — Запонки прикалывали. Посмотри на своего взрослого сына, Олежа.

— Да, — похлопал меня по плечам отец, которого я уже перерос. Маму — тем более. — Орел вымахал. Ну что, поехали?

— Да, пора, — ответил я и мы втроем отправились к машине отца, на которой он отвез нас к гимназии.

— Чего такой хмурый? — спросил Питер, когда мы уже заняли свое место на линейке перед самым ее началом. Родители позади нас, а мы по классам на своих квадратах. — Ты же не сидел в участке до утра как я.

— А толку? Все равно втык дали, — ответил я. — Только дома.

— Да?

— Конечно.

— Но ты же и раньше их получал. А с таким лицом, словно проиграл соревнования уже. Что случилось?

Питер прав, как всегда. Я переживал не из-за того, что по ушам получил от отца, а о нашем разговоре с мамой и ситуацией с Динкой.

Нормально поговорить нам не дали — нас окружила стайка девчонок, которые за лето успели соскучиться. Вот только Роман все выглядывал в толпе рыжие волосы… А вот и его ходячий триггер подошел — Романова с косами и бантами в школьном кружевном фартуке на черное платье, открывающее красивые ноги.

Питерский так и открыл рот при виде нее.

О-о, ну все — Ромео залип и растекся…

Нет, Романова в самом деле ничего такая. Понятия не имею почему Питер так упорно отказывается от своих чувств и не может нормально позвать на свидание ту, по которой сохнет…

Да и я сам все выглядывал белые волосы…

Но Кристина на линейку так и не пришла.

Неужели прислушалась к моему совету?

Что ж… Так будет лучше для всех.

— Как дела, Питер? — прилипла к нему Инга, всемирная королева всех красот…

— Могло быть и покруче, — угрюмо отозвался Рома, наблюдая как к Кате подошел Попов, наш одноклассник. Он давно к ней пытается подкатить, но она с ним как бы дружит, близко не подпускает к себе. Но одного его присутствия рядом с Рыжей хватало, чтобы Роман начал закипать так, что едва пар не валил из ушей.

Попов что-то ей говорил, а она ему улыбалась. Потом перестала улыбаться и кинула осторожный взгляд на нас. На Питерского. После вздернула свой курносый нос и отвернулась. Они явно говорили о Романе, и он тоже это понял — кулаки сжал и его губы вытянулись в одну прямую линию.

— Ром, — дергала его за рукав школьного пиджака Инга, пока он скрипел зубами, хмуро поглядывая в сторону Кати и Попова, что явно увивался возле нее.

— Что? — ответил Роман, не в силах отвести взгляда от позирующей Кати — Попов ее снимал на свой телефон в новом фартуке.

— Ты совсем не слушаешь меня!

— Отстань, Максимова! — отмахнулся он от нее, и девушка наконец замолчала, обиженно надув губы, и отошла от него.

— Может стоит пригласить ее на свидание первым? — осторожно спросил я, и получил в ответ такой испепеляющий взгляд, что решил больше не касаться этой темы. Сам пусть разбираются тогда…

— Нет.

— Ну, как знаешь.

— Вот как знаю.

Меня расспрашивает, а сам говорить не хочет. Впрочем, я ведь тоже с ним не до конца откровенен…

— Доброе утро! — теперь по мою душу нарисовалась Динка. Но я даже не улыбнулся ей, лишь кинул на нее короткий хмурый взгляд. Между нами ничего не поменялось — мы не вместе больше.

— Доброе, — сухо отозвался я. — Твой класс не тут стоит.

— Я… Всего-то хотела поздороваться, — обиженно отозвалась та, когда я не дал ей подойти ближе. — И сказать, что тебе очень идет этот костюм… Ты такой взрослый в нем…

— Поздоровалась? — спросил я.

— Да…

— Иди к своему классу.

— Всем доброе утро! — обратилась к нам Алла Дмитриевна, привлекая к себе внимание класса и прекращая наши разговоры. Динка под шумок смылась к своим. Раз наша пришла, то и их классуха тоже наверняка призывает уже всех к порядку. — Поздравляю вас с первым сентября, выпускники!

— Ой, да спасибо, — высказался я. — Только тут соболезновать надо.

— Да-да, точно! Так себе праздник!

— Нет, Ветров, именно праздник! — ответила мне наш классный руководитель. — И поэтому я буду вас именно поздравлять! А теперь выстроились в два ряда. Девочек вперед, мальчики позади.

Мы начали меняться местами, пока не встали так, как просила Алла. Девочки оказались впереди, парни, которые почти все возвышались над нами на целую голову, топтались позади.

— Все ведем себя тихо. Скоро начинается торжественная часть. Рома, пошли со мной.

— Куда это? — тут же насторожился Питерский.

— Да не бойся — пока ты накосячить еще не успел или мы об этом не знаем! — ответила Алла Дмитриевна. — Тебя выбрали нести первоклашку с колокольчиком.

— О-о… Почетная миссия! — хлопнул я его по спине.

— Э-э… Ладно, — пожал плечами Роман и пошел следом за Аллой.

Всю торжественную часть мы топтались и перешептывались. Нас чествовали сегодня как никогда — одиннадцатый класс у нас был только один.

— А теперь, дорогие наши выпускники, для вас звенит этот последний в вашей жизни школьный звонок, ознаменовавший начало учебного года.

По периметру школьной площади пошел Роман. На его плече сидела маленькая рыжеволосая девчушка с огромными белыми бантами и звенела колокольчиком, перевязанным красным бантом. Красиво однако…

Роман пронес по кругу рыжую малышку и поставил ее возле учителей.

— Спасибо большое, Роман и Алина! Первый и одиннадцатый класс! Встреча времен! Это было очень красиво! Можете вернуться к своим классам, а мы продолжаем.

— Девчушка рыженькая была, — заметил Дима, который топтался где-то рядом с Романовой впереди нас с Питерским. — Красиво.

— А меня так тоже несли в старой школе в мое первое сентября, — сказала Романова.

— Да? Здорово.

— Они тебя сами выбрали? — спросил Питерский, и она, вздрогнув, обернулась. Белый бант вместе с косой случайно задели его.

— Убери свои банты дурацкие, — проворчал Роман. — Напялила тоже еще…

— Сам встал тут, — нахмурилась Романова. — Тебя сюда не звали!

— Питерский, а ты че сюда приперся-то? — вмешался в диалог Дима, толкнув Питерского.

— Отвали, — пихнул его в ответ Роман. — Тебя забыл спросить, мля!

Дима снова толкнул его, и уже сильнее, и Роман случайно налетел на Катьку. Она не удержала равновесия и начала заваливаться набок.

— Стоп, не падаем, — поймал он ее за талию, не давая упасть.

— Че вы творите, идиоты? — стала ругаться Романова. — Отойдите оба от меня!

Вместо того, чтобы поблагодарить Романа за то, что тот не дал ей упасть, Рыжая не нашла ничего лучше, как ударить по его рукам, и Питерский выпустил ее. Она тут же сорвалась с места и вклинилась дальше от них между девчонками.

— О, ты че такая бешеная, Романова?

— Я… тут постою, — ответила Катя.

— Капец ты придумала! Кто тебя сюда звал?

— Ну-ка тихо! — нарисовалась возле нас Алла. — Девочки, что мы тут выясняем прямо на линейке!

— Ты че вообще опух? Ты мне на ногу наступил? — вцепился Питерский руками в пиджак Попова и поднял его над асфальтом.