Но это вполне логичная реакция была бы после того, как я себя с ней веду, чтобы скрыть свою симпатию. Я бы тоже себя после этого целовать не стал, а то и втащил бы хорошенько!

— Так… Вот пример, — положил я тетрадь Питерского перед нами и закрыл тетрадным листом решение уравнения, оставив видимым только его условия. — Переписываем, пробуем решить. Сверяем с решением готовым.

— Это Питерского тетрадь? — спросила она.

— Да. А что? — посмотрел я на девушку.

— Ничего, — пожала она плечами. — Значит, там все решено верно. Он очень умный, так хорошо у доски отвечал.

Душу противно начала царапать глупая ревность.

Она похвалила Питерского…

Конечно, он действительно щелкает эти задачки как семечки, но я ведь тоже решил не хуже уравнение на доске. Но мне Крис, конечно, никогда не сделает комплиментов…

— Ну еще скажи, что он красивый! — ляпнул я, сам не зная, зачем.

— Красивый, — отозвалась Крис, и мне впервые захотелось побить собственного друга. — Только его сердце явно занято.

Красивый, мать его дери!

Приехали…

Моя девчонка заглядывается на друга.

Ой, я сказал «моя»?

Нет. Я не прав.

Надо мысленно надавать себе лещей и срочно успокоиться!

— А тебе будто бы жаль? — словно равнодушно изогнул я одну бровь.

— Нет, — улыбнулась она. — У них с Катей любовь, они красивая пара. Я рада за них.

О, так она тоже заметила странные отношения Питера и Катьки. Так быстро, за пару дней фишку просекла, а я год не замечал? Кто еще из нас тупой…

Она, конечно, явно обозначила, что на Питера не претендует, но ревность так и пилила меня, стерва, не давая сосредоточиться. Но я так и к полуночи не решу ничего, если немедленно не возьму себя в руки.

— Но у них все сложно, поэтому давай оставим это на их совести и займемся уже делом. Переписывай пример.

Мы оба списали в свои тетради условия уравнения. Крис закончила и уставилась на меня, словно я фокусник, который теперь просто обязан найти цилиндр и достать из него кролика.

— Чего вылупилась? — спросил я. — Решай. Хотя бы попробуй. Я сомневаюсь, что ты сама его решишь…

Она насупилась и сосредоточилась на уравнении, но как я и предполагал написала совсем мало. Только один шаг из всего решения.

— Это все, что ты смогла? — рассмеялся я. — Давай помогу, а то мы тут до ночи просидим… Значит, так…

Я принялся объяснять и тут же решал все при ней, а она внимательно слушала и переписывала в тетрадь мое решение.

— Хоть что-то стало понятнее? — спросил я, когда с одним уравнением было покончено и его решение совпало с тем, которое было в тетради Питерского.

— Да, — кивнула она.

— Ну, посмотрим, — хмыкнул я, выражая недоверие. — Тогда приступаем к следующему. Переписываем условия.

Мы снова переписали сначала задачу, потом попытались решить. На сей раз Крис в самом деле продвинулась дальше.

— Молодец, — похвалил я. — Возьми с полки пирожок! Ты почти решила этот пример.

Она лишь что-то зашипела себе под нос, как я предполагаю, посылая меня куда подальше.

— Что ты там бормочешь? Не жуй сопли, говори нормально, если хочешь, чтобы тебя понимали люди.

Она посмотрела на меня так, что слова мне не понадобились больше. Я понял по взгляду, что только что Крис прокляла меня до седьмого колена.

— Давай решать дальше, — сказала она мне. — Хочу быстрее отвязаться от тебя!

От этих слов кольнуло в груди. Но вслух я сказал совсем иное…

— Взаимно, Снегурка! Давай, пиши за мной. Пока у тебя только списывать и получается…

Кое-как мы решили таким образом все уравнения на эту дату. Кристина не смогла решить ни одного до конца, и это печально.

— Да уж, — хмыкнул я, закрывая тетради. — Тут работы непочатый край. Как бы нам хватило оставшихся занятий…

— Ты намекаешь, что я глупая?! — вскинулась Крис.

— А какая, если ты ни одного уравнения сама решить не смогла?

Она секунд десять молча смотрела на меня. В ее глазах заблестели слезы.

— Можно уйти уже?

— Вали, — лениво отозвался я, кидая тетрадки в рюкзак.

Даже не узнав когда же я планировал провести следующий урок, и не попрощавшись, Крис дрожащими руками схватила свои вещи и пулей вылетела из библиотеки.

А я отметил как у меня самого гулко стучало сердце.

Не могу я быть спокоен рядом с ней. У меня просто не получается себя контролировать…

64

Я бежала, не разбирая дороги. Ноги сами принесли меня к выходу из школы.

Как до автобусной остановки добежала — тоже не помнила. Просто хотелось как можно быстрее и дальше оказаться от него.

Трясло после такого вот занятия.

Унижал меня как мог, как ему хотелось, зная, что я попала к нему в зависимость.

Он ничуть не изменился.

Я опять ошиблась, подумав, что он может быть нормальным парнем. Ну да, богатый, избалованный, не такой, как я и мои сверстники из старой школы, с искаженными, как и у Динки, ценностями, но все же молодой парень. Мне казалось, что он все же может быть если не другом, то хотя бы добрым знакомым.

Он ведь даже хотел меня поцеловать и звал на свидание…

А как он грел мои ноги после дождя в парке на свадьбе моей мамы.

И в те моменты он был совсем другим, словно его добрый брат-близнец.

И как же понять, в какой момент он был настоящий?

Когда ласково сжимал мои ступни в своих горячих пальцах?

Когда на кухне нашего дома сказал, что у него ко мне есть чувства?

Когда сегодня унижал меня на занятии, намекая на то, что я тупица?

Когда же?

Сама себе покачала головой.

Нет, мне снова показалось, и, сидя в автобусе и глядя невидящим взглядом в окно, я снова и снова проклинала тот день, когда мы вообще встретились, и когда мама решила выйти замуж за отца Динки.

Я жила не богато. Но я была свободная и счастлива. Мама любила меня, мы много общались. А теперь я не только будто бы брошенная и преданная, но и словно в какой-то тюрьме строгого режима: шаг вправо, шаг влево — расстрел. Или сапер, идущий по минному полю, которому забыли выдать карту… В любой момент может рвануть.

Я боялась, что Динка может заглянуть в библиотеку и устроить скандал, потому что там я сидела не с Катей. Сестра, конечно, все поняла, в этом я не сомневалась. Я зачем-то ляпнула правду при родителях, где именно мы планировали проводить занятия, и она легко могла нас проверить. Но, очевидно, что ее ждал водитель, который доложил бы строгому отцу о том, что Дина задержалась, и Дина не стала рисковать. Или нашлись какие-то другие, более важные дела. Однако не факт, что она все-таки не решит нас проверить.

Стоит, пожалуй, предупредить Архипа, что его девушка может прийти по нашу душу…

Только не забыть бы — он так смотрит и рычит на меня, что я забываю все на свете, даже как меня зовут.

Снова вспомнила это занятие и нервно сцепила пальцы между собой.

Как же пережить еще два таких, да еще и усвоить материал? И при этом не поседеть…

Не знаю…

Но как-то придется, иначе мне не видать хороших оценок как собственных ушей.

Дома стояла тишина. Значит, мама и ее муж уехали. А вот Динка должна была находиться где-то в недрах дома…

Осторожно, словно я вор, пробралась в свою комнату и безвылазно сидела там, пока не приехали родители.

Ужинать спустилась только с ними, чтобы сводная сестрица не могла мне задавать лишних вопросов, которые ей задавать, возможно, хотелось. Утром нас вез в школу ее отец сам, и при нем она молчала, но смотрела на меня испытующе. Теперь я старалась с ней не пересекаться от греха подальше.

— Кристина, ты что-то совсем плохо ешь, — заметила мама. Я съела лишь пару ложек из тарелки. Больше не полезло под «добрым» взглядом Дины через стол. — И бледная какая-то… Ты не заболела?

— Я просто устала, мам, — ответила я, избегая смотреть на ее падчерицу. — Извините, я наелась. Пойду спать.